Харьков голландский
В Харькове — оранжевая оккупация. Голландцы — всюду. Со своими флагами , до безобразия похожими на российский, с пивом, во всем оранжевом — довольные, толстые , счастливые, улыбающиеся.
Хорошая у них, наверно, жизнь.
Из подворотен на них — и их торжественный марш по специально вымытым улицам города — вылазят посмотреть наши, просто поглядеть на радостных беззаботных людей, у которых нет проблем и которые легко и безмятежно решились на коллективный многотысячный десант в далекую восточную глубинку.
— А что это у нас в фонтане у памятника влюбленным оранжевая вода? Ржавая, что ли?
— Не, это голландцы бросили краситель…
Их « ПСВ» и « АЗ» здесь уже играли — и совсем недавно , но такого масштабного нашествия, как сейчас на Евро, конечно, не было .
Кое-где попадаются случайные датчане — они играют тоже, но только один матч, а вот голландцы — все три игры проводят в Харькове .
В колонне — маленький тщедушный старичок, лет 80. В руках — флаг-триколор (украденный Петром I, поменявшим порядок цветов), на футболке на спине — надпись: 16 V. Persie. Это значит — № 16 Ван Перси.
Им бы наши заботы.
Нам бы их улыбки.
А закончится евросказка — и летучие голландцы улетят на свою амстердамщину-гаагщину. В свои жалкие кварталы красных фонарей, к своим мельницам и тюльпанам, в край свободы, наркотиков и прочего разврата.
Они улетят — и не пообещают вернуться…
Дяденьки, не улетайте, пожалуйста!
P.S . Голландцы фотографировались у главного харьковского монумента — памятника Шевченко. Забрались прямо к самой Катерине с дитём, с которой начинается композиция под Тарасом (от несчастного прошлого к счастливому бывшему настоящему, которое потом оказалось еще более несчастным). Обретя столько мужиков, еще и чужеземных, Катерина стала выглядеть гораздо счастливее, а ребенок как бы обрел коллективного папу. Так через 77 лет социальная идея памятника получила новое прочтение.
Еще эпизод. Два нидерланда во всем оранжевом фотографировали оперный театр. Я вежливо посторонился, чтобы не мешать и не заслонять, а они — на чистом голландском:
— Александр Викторович, Вы не хотите, чтоб мы Вас сфотографировали?..
